ПРЕМЬЕРА СОСТОЯЛАСЬ: 19 марта 1992 года
РЕЖИССЕР: Сергей Арцибашев
МУЗЫКАЛЬНОЕ ОФОРМЛЕНИЕ – Павел Герасимов
В спектакле использована музыка Альфреда Шнитке
ХУДОЖНИК ПО КОСТЮМАМ – Бэлла Гожко
ХУДОЖНИК ПО СВЕТУ – Заслуженный работник культуры России Александр Еремин
КОНСУЛЬТАНТЫ - Анна Саакянц, Лев Мнухин
ИСПОЛНИТЕЛИ:
Заслуженная артистка России, Лауреат Государственной премии России Елена Стародуб
Заслуженный артист России, Лауреат Государственной премии Валерий Ненашев
Народный артист России, Лауреат Государственной премии Геннадий Чулков
Заслуженная артистка России Наталья Гребенкина
Заслуженный артист России Владимир Стукалов
Виктор Поляков
Из рецензий:
Удивительно, как сегодня рождается, где «прорастает» искусство – «чистое искусство», свободное от того, что противопоказано ему по сути. Некоммерческое, строгое, скромное.
Это спектакль-скорбь, реквием. «Скрещение судеб» Марины и ее великих современников – Мандельштама, Пастернака, Волошина, Белого.
Мы увидим и услышим необычную Цветаеву – улыбчивую, доверчивую, женственную, не вещающую, но внимающую, слушающую, влюбленную. И вспомним ее: «я от природы очень веселая счастливому человеку жизнь должна – радоваться, от него идет счастье. От меня – шло…». Мы увидим, ощутим ее «такой живой и настоящей».И тем больнее станет ее «отказываюсь – быть»…
Мурзина М. «И к имени моему – Марина – прибавьте – мученица…». Премьера спектакля к 100-летию М.И.Цветаевой. // Известия
«Пленный дух» н6еожиданно возродил … интенсивность душевного накала былых спектаклей мятежной Таганки и ответную напряженность зала, слившегося с мыслью и чувством с актерами по ту сторону рампы.
«Пленный дух» - спектакль не для самого широкого зрителя. Он камерный в самом хорошем смысле этого слова. Он тихий и глубокий. Он приносит катарсис – очищение. А это, может быть, самое важное в наше безумное время.
Балашова Н. «Моим стихам как драгоценным винам…» // Московская правда №12/VI-92, №14(202), С.3.
«Пленный дух» - так назвала марина Цветаева свое эссе об Андрее Белом. Так же назвал спектакль по ее стихам, воспоминаниям, письмам С.Арцибашев. Театр «На Покровке» противопоставил помпезным сценическим биографиям великих людей камероне действо о человеке, всем образом мыслей, самой жизнью отрицающем «мир мер».
Спектакль не рассчитан на большую аудиторию, гулкий зал. Здесь важно сохранить доверительность, искренность, тончайшую нюансировку.
Добрая шутка пронизывает эпизод, посвященный Осипу Мандельштаму. Капризный характер, беспомощность в быту, неприкаянность разыграны В.Ненашевым с нежностью к этому взрослому ребенку.
оригинальный, стремительный и вальяжный Макс Волошин первым приходит к юно Марине с поддержкой и похвалой. В.Стукалов проводит сцену резко, подчеркивая в коктебельском отшельнике невписываемость в усредненные рамки.
Рыбакина Т. Свободный дух // ?
Формально спектакль Театра на Покровке – монтаж, коллаж, композиция в двух частях, основанная на цветаевских стихах и прозе, на «Истории одного посвящения». и «Повесит о Сонечке», на «Пленном духе» и «Моем Пушкине», на воспоминаниях Анастасии Ивановны Цветаевой и Ариадны Эфрон, на переписке с поэтами, так или иначе повлиявшими на Марину-женщину, Марину-поэта. По сути же, вольно или невольно, режиссер и актер создают необычное. новый театральный жанр…
милое. домашнее, кажется занятие – смотрим вместе семейный альбом. однако тема смерти, властно заявленная не столько экспозицией спектакля, когда обратный отсчет времени раскручивается от факта самоубийства Цветаевой, сколько именно попыткой воскрешения души, резко выводит спектакль из бытового круга. Все перестает быть обыденным, поднимается к высоте трагедии…
Спектакль-альбом … начинается … с фотографий на стенде. Правда – и ничего, кроме правды. Лица – и никакой ретуши, подмалевки, фальши. Потом, ближе к финалу, магия театральной документальности внезапно обретает чудесное свойство. Актеры-отражения, актеры-негативы – слово в надежде вот-вот что-то понять, дотянуться до неразгаданности своего героя, позитив-героя, - появляются как фотоснимки, становятся, при минимуме аксессуаров, совершенно похожими на тех, к чьей живой душе дана была им возможность прикоснуться. Это не скольжение за тенями – это прорыв к небу, к Богу. В бессмертие. Вот высокая цель.
Геннадий Чулков – вылитый вдруг Андрей Белый. Юрий Лахин – Борис Пастернак.
А Елена Стародуб – Марина Цветаева… Золото ее волос, ее глаза, нежно-низкий голос.. Ее юношественный облик.
Владимир Стукалов – лохматокудрый Волошин Максимилиан. А Елена Борисова – колючее сокровище Сонечка Голлидэй…
Музыки в спектакле почти нет, она – музыка-намек, музыка-штрих. Павел Герасимов использовал мотивы Альфреда Шнитке театрально, действенно. Музыка-скрежет, эскиз дисгармонии, заполняющий протяженность, удаленность поэта от поэта…
Внутренняя бездна ненужности, заведомой гибели поэта, неординарной, исключительной натуры вообще, предстает в спектакле как глобальная катастрофа. Как агрессивное наступление на душу бескрасочности, бессочности, бессмыслицы, пошлости и програтизма…
Елена Стародуб читает цветаевские стихи жестко, не интонируя, не раскрашивая, идя за смыслом в большей степени, нежели за певучестью, пленительным или резким ритмом слога… Замечательно, особенно. Печальная традиция декламационного, манерного или полуистеричного исполнительства этому спектаклю глубоко чужда. Елена Стародуб кажется холодна…! Но попробуйте-ка подержать лед в ладонях! Поберегитесь, обожжете кудри!...
То, как представляет Геннадий Чулков Андрея Белого, может кого-нибудь покоробить. Странный. Отрешенно-юродивый. Однако в спектакле есть принцип: не опускать поэта до «дружеской ноги», даже показывая его, допустим, за обеденным столом. Режиссер придумал мизансцену, в которой этот стол – игрушечный, а белый (в белом костюме) Белый возвышается над ним, как гора, как великан. Сидя – возвышается. Ему бытовой мир тесен и мал, как мал и тесен ему детский столик.
Не обытовляет, не снижает героя Чулков – пробует понять, почему такая усталость, отрешенность, почему юродивость?... У Геннадия Чулкова, после Елены Стародуб, пожалуй, самая трудная задача. Как показать бездомность, тихую затравленность, ненужность гения? Через маску полусумасшедшего ребенка светится, звенит боль человека, загнанного в тупик. Геннадий Чулков, поднимаясь к горним высям, туда, где обретается бессмертная душа Бориса Бугаева, превращается в актера трагического…
Лист об Андрее Белом – актерский моноспектакль в большом спектакле. Но вне общего, цветаевского контекста не воспринимается. Это мощнейший звук – один из многоголосья. Эта судьба – тое одна из всех…
Лист о Сонечке – первый по счету моноспектакль в большом спектакле. Ведет моноспектакль Елена Борисова. и он тоже не выглядит эклектичным, как и в случае с театральном листом об Андрее Белом. Не выглядит в силу того, что Сонечка у Борисовой выходит одной крови с «нежными шутами».
Стрельцова Е. «Одна из все- - за всех…» // Театр. №11, 1992.
Создатель спектакля С. Арцибашев поставил перед собой и актерами труднейшую задачу – воссоздать образ великого поэта, передать сокровенную сущность стихов, рассказать о встречах с разными людьми – в каждом отблеск ее личности.
Это не хрестоматийный рассказ о пройденном творческом пути, а голоса жизни, вдруг возникающие образы, тени, видения прошлого…
В центре образ Цветаевой, воплощенный Е.Стародуб, - с ее «распахнутой радостью и трагическим смыслом жизни» - так поэт говорила о себе.
Все надо было пережить, прочувствовать актрисе, донести до нас, зрителей. На сцене ощущается обаяние, глубина, трагизм образа и поэзии. На сцене создается особая атмосфера, где стихи, музыка. пластика слиты воедино. Слово Цветаевой, подчас труднее для восприятия, предстает в своей красоте и полнозвучии….
То, что сделал театр, - достойный вклад в сценическое осмысление жизни поэта, ее творчества.
Путинцев Н. Театр: к 100-летию М.Цветаевой. «Пленный дух». // Вечерняя Москва. №125 (20786), 1992 (от 01.07.1992).
В луче света фотографии на стене, так тесно соединенные друг с другом, что кажутся единым групповым портретом: Пастернак и Мандельштам, Белый и Волошин… - портрет цветаевского поколения, и сама она в центре, как некое связующее звено.
В постановке Сергея Арцибашева «Пленный дух» (Московский «Театр на Покровке») люди, бывшие для Цветаевой опорой и собратьями по несчастью, оживают в ее воспоминаниях, и одновременно из впечатлений, хранимых их памятью, складывается цветаевский облик, поэта и человека. Спектакль-воспоминание. спектакль-исследование не столько вех биографии, сколько вех Судьбы, не столько жизни тела, сколько жизни Духа…
В постановке Сергея Арцибашева каждое стихотворение –мгновение судьбы Цветаевой и тех, кто разделили с ней эту судьбу. А тема смерти отдельного человека оборачивается темой гибели целого поколения.
Цветаева – Е.Стародуб, с ее резкими, отрывистыми интонациями, с твердой. независимо-уверенной походкой и гордой посадкой головы, живет в каком-то постоянном тревожном ожидании потерь.
Только что, будто вихрь, ворвалась с волной яркого света милая. веселая. по-детски наивная девочка в белом платьице. Сонечка Голлидей – Е.Борисова – сама молодость, сама жизнь! И вот уже черная крышка гроба, и залитое слезами лицо Марины. Вызывающе бравурный, азартный, шумный мини-спктакль Демьяна Бедного – Г.Чулкова, и вдруг странно застывшее, словно трагическая маска, лицо над столом, а потом и известие о смерти. И наконец, замкнутая в освещенном проеме двери фигура Цветаевой: «Не хочу умирать, хочу не быть».
Гаевская М. Марина Цветаева. Двойная реальность. // Культура, 1993. (от 05.06.1993)
«Тленный дух» в постановке Сергея Арцибашева в Государственном театре на Покровке – том же: о разладе с собой… Они <герои>не могут жить сами по себе, они живут через Марину Цветаеву, через ее в них влюбленность, через то, как сквозь годы и невзгоды спасали и вытаскивали из обреченности на вой. Сонечка Голлидей, светлая, праздничная, заполнившая собой одну сцену, как тогда все пространство бытия нашей героини; Макс Волошин, поэт и художник, странник и рыцарь; Андрей Белый, приятель с детства, чудак и оригинал. Люди, люди, люди, друзья, поэты, актеры. Мир чудаков и лицедеев, мир родной и чужой, дававший повод для переживаний и темы для стихов. Стихи Цветаевой – Е.Стародуб – ее ноша, ее крест. Не одни для нее, она для них. Все, что нельзя присвоить, пережить, пустить в работу, забывается, как ненужное, как сон. Дух, тленный, не вечный, поэтесса, чувствующая музыку всех миров, гармонию всех мирозданий, обрекает себя на гибель, на самоубийство. И только влюбленность спасает – спасают Сонечка и Белый, Макс Волошин и дочь Ариадна, Аля.
Сундук в углу, куда загнана, да папироса, вечная, и - ссылка. А ведь умела дарить и одаривала за любовь – кольцами, пьесами, всем миром; стихами. При обилии персонажей – Цветаева «Тленного духа», забившаяся в угол, почти не заметная, центр. Это она так видит всех, это она так всех воспринимает, это она так любит. Время ведь всегда уносит тех, кто в него не вписывается.
Карпова Н. «Когда-нибудь в старинных мемуарах…» // Экран и сцена. №50(154), 1992. (от 17-24.12.1992)